Очень сердечно о Михаиле Петровиче написал Шалва Александрович. Обоих по праву считаю своими учителями, ибо это два маяка, два столпа, благодаря которым темным силам не по зубам разрушить наше Образования. Сегодня отчётливо вижу, как посланы на землю два Стража эволюции охранять нас и детей наших! Слово о Михаиле Петровиче Щетинине
Шалва Амонашвили
Михаил Петрович Щетинин был для нас до той степени человечным и доступным, и мы стоим с ним так близко, что наше сознание не может достойно оценить его величие, оценить совершенный им подвиг.
Он есть великий педагог, мыслитель и деятель, сравнимый толко с мировыми классиками, которые не остаются в истории, а становятся горизонтами сознания.
Такого уровня мыслителей и деятелей, которых в образовании бывает редко, как правило, многие современники понять не могут, и они, исходя из своих сегодняшних убеждений, не видят то будущее, творцом которого есть Михаил Петрович Щетинин.
Они даже дают себе волю судить о нем, осуждать, а если кто имеет еще и власть, то и препятствовать продвижению его идеям и делам.
Я не знаю, как смоют с себя стыд и срам представители власти и правосудия, которые сделали все, чтобы уволить из жизни гения в образовании, не знаю, в каких кустах будут прятаться те, которые со своими возможностями могли защитить его, дать ему творить дальше чудное будущее, но не сделали этого.
Если бы Михаил Петрович ушел из жизни в ту полосочку времени, когда он, чувствуя себя свободным, создавал свой шедевр, у нас не возникло бы никакого повода оглядываться на могильщиках.
Но что сказать о той действительности, когда жизнь Михаила Петровича оборвалась именно сейчас.
Все знали, что он тяжело болен, он с трудом восстанавливается после сложнейшей операции, и нужно ли было такому, что перед первым сентябрем, когда в Текосской Щетининской школе готовился большой праздник, власть распоряжается опечатать все помещения и его кабинет тоже.
Когда-либо откроются все недостойные причины этого вредоносного поступка и мир увидит могильщиков будущего. А нам, свидетелям случившегося, становится предельно ясно: не вынес сердце героя эгоистическую злобу в обмен всемирного добра.
Какую школу создавал Михаил Петрович Щетинин?
Создавал он необычную школу, которая за время пару десятилетий успела выдать стране несколько сотен достойных граждан, мыслоящих государственно, высококультурных, честных, преданных Родине, жизнерадостных, творческих и трудолюбивых.
Стыд и срам тому, кто оценивает работу школы паршивыми так называемыми государственными экзаменами, в которых нет никакой заботы о государстве. Но если это для кого-то есть мера качества, то Школа Щетинина выдавала кесарю кесарева, при том щедро.
Он создавал Школу не только сам со своими коллегами, а делал творцами всех граждан этого образовательного мира. Покажите пальцем, где еще ученики становятся учителями, коллегами своих учителей, где еще ученики сами строят свои теремки для жизни и познания, приукрашивают их, радуются своему труду и творчеству!
Михаил Петрович создавал Школу как лестницу, по ступенькам которой каждый восходил соразмерно своим талантам и стараниям. Покажите еще школу, где ученики могут свободно опережать нами придуманные возрастеные ограничения и где 10–12-летние ученики становятся студентами вузов!
Создавал он Школу свободную, подвергая своих граждан только диктатуре совести, только любви к Родине, только творению общего блага.
Покажите еще школу, где воспитание нрава и культуры стоят выше безликих и безличностных стандартов, которым безалаберно приписывается качество образовательных!
Михаил Петрович создавал Школу, где гармоничное развитие становилось не былью, а действительностью, где ум, сердце и руки становились золотыми, едиными.
В школе Михаила Петровича кипела жизнь, здесь все жили устремленно, здесь дружба и помощь, любовь и преданность, благодарность и благородство становились естеством общения. Дух Школы Михаила Петровича возвышал каждого жителя этого образовательного мира.
А какие были занятия, на которых возраст не служил помехой!
На них ученики вместе с учителями-друзьями познавали целостность наук, их синтез, их единую основу бытия.
Они открывали гипотезы и старались их разрешать.
Их познавательная страсть шла далеко за грани программ и учебников, ученики-исследователи жили пониманием будущих открытий и обновленного образа жизни.
В Школе Михаила Петровича запросто были сняты пресловутые вопросы заинтересовывания учеников, выполнения угнетающих жизнь домашних заданий, формальной дисциплины. Только косность ума и злые намерения приписывали Михаилу Петровичу и его школе разные абсурды.
А каким был он сам? Он был истинным олицетворением своей сути и в духе, и во внешнем мире. Мыслящий, мудрый, миролюбивый, беззаветно преданный молодому поколению, чуткий, понимающий, проницательный, прощающий, истинный гражданин и патриот своей родины.
А для меня он был маяком педагогического сознания, и, конечно, самым близким и родным человеком.
Для моей матери он был сыном, для его родителей я тоже был сыном. Так мы стали братьями. Я счастлив, что общался и учился у него. Счастлив, что сохранились у меня первоисточники его размышлений и философствования о высоких материях.
У Михаила Петровича остались преданные ученики и последователи, которые, я уверен, не дадут попирать творимое им будущее образования, они продолжат его начинания. У него есть, кому можно соболезновать из-за утраты родного человека. Я тоже среди них.
Боль раздирает меня, но и теплиться надежда, что Михаил Петрович начинает небесную жизнь, откуда он пошлет нам свою благодать.
Милый мой, любимый мой брат, спасибо тебе, что ты любил меня и делился своими высшими ценностями. Мы с тобой все строили планы на благо образования с надеждой, что мы свершим намеченное. Сколько было в тебе бодрости духа и как широко растиралось твое сознание! Не теряю веру, что твое светлое и великодушное сердце, твоя самоотверженная забота и впредь защитит твое детище, которое есть неоценимый дар человечеству.
С любовью к тебе, Миша, твой Шалва Амонашвили.
